— Вы извините, я такая рассеянная, — говорит продавщица. — Надо шевелиться быстрее.

— Не беспокойтесь, — понижаю голос я. — У вас все замечательно получается.

— Ничего, со временем я научусь работать быстро, вот увидите. В сорок пять еще не поздно начать все сначала.

Как на счет двадцати четырех? Может и моя жизнь еще изменится? Выпуск новостей заканчивается. Не услышав штормового предупреждения, женщина с облегчением вздыхает. На прощание я искренне желаю ей удачи. Выхожу на улицу и, стоя посреди тротуара, оглядываюсь. Что делать дальше? Куда идти? Сквозь забор из сосен, с другой стороны от дороги, виднеется здание библиотеки. Здесь я провела лучшие дни в жизни. Маленькой девочкой я скрывалась за стенами читального зала от неприглядной бедности и одиночества, убегала в экзотические миры книг и находила там единомышленников.

Сначала я брала книги с собой. В детдоме их могли испортить, поэтому я пролезала во дворик расположенного неподалеку детского сада, сидела в беседке до тех пор, пока не дочитывала до конца. К детдомовцам в библиотеке всегда относились с недоверием и выдавали только по одной книге. Каждый раз, когда я приносила книгу обратно, библиотекарь сильно удивлялась и спрашивала, на самом ли деле я все прочитала. Мне, почему-то, становилось стыдно. Я старалась приходить реже. Однажды библиотекарь попросила рассказать, о чем эта книга. Я не заподозрила подвоха и как на духу выложила весь сюжет, включая незначительные детали. С того дня мне стали давать одновременно столько книг, сколько я просила.

Вскоре детсадовские воспитательницы прогнали меня из дворика. Всего раз я принесла книги в детский дом, а возвращать было уже нечего. С тех пор я целыми днями просиживала в читальном зале. Когда настало время искать работу, директор библиотеки сама пришла в детдом, чтобы меня пригласить. Это был самый счастливый день в моей жизни. Казалось, теперь все изменится, я стану свободной и независимой. Так и произошло, но длилась свобода недолго. Иго мужа заменило тиранию детдомовских воспитательниц.

Библиотека встречает меня в строительных лесах. Вокруг груды материалов. Милый дом, ты так же, как и я, ждешь обновления. Я верю, впереди у нас еще много счастливых дней, нужно только перетерпеть настоящее, еще немного побороться с прошлым за будущее. Я подхожу к крыльцу, сажусь на ступеньки. Пакет соблазнительно пахнет сладостями. Открутив крышку пластиковой бутылки, прикладываюсь к горлышку. Прямо возле уха пролетает что-то тяжелое и с грохотом падает на асфальт. У моих ног приземляется кирпич. Молоко попадает не в то горло, я захожусь кашлем. По крыше пробегает тень. Значит, это не случайность, и на вокзале кто-то нарочно толкнул меня под поезд! Кому нужно, чтобы я умерла? Неужели Олег решил подстроить несчастный случай, чтобы я не доказала свою невиновность? Но почему тогда он убежал? Ему ничего не стоило остаться и убить меня.

Не успеваю додумать, как сверху летит еще один кирпич. Отскакиваю, но он догоняет и приземляется мне на ногу. Боль отдается в груди, сводит челюсти. Значит, Олег и не думал убегать, а всего лишь пошел за новым оружием. Теперь кирпичи летят один за другим, а я, как заяц с раненой лапкой, запрыгиваю под козырек. Здесь кирпичам меня не достать, но что, если муж спустится и добьет меня сам? Ира была права: если бы я убежала, Олег вряд ли стал бы меня искать. Ему нужно было свалить на кого-то убийство дочери. Скорее всего, он боится, что в полиции я смогу оправдаться.

На крыше раздаются тяжелые шаги. Слышно, как под ногами шуршит керамзит. Справа от меня из-за козырька медленно выползает тень. Я замираю, боясь даже вздохом выдать себя. Тень убийцы становится короче и одновременно расширяется. Он приседает на корточки и наклоняется, чтобы меня найти. Из-за козырька появляется серый полукруг. Это капюшон. Сейчас он еще немного опустит голову, и я пропала. Но вместо того, чтобы сильнее наклониться, он замирает. Макушка на миг зависает и, как будто испугавшись, ускользает обратно. Наверно он надеялся разглядеть мою тень, но, слишком сильно наклонившись, побоялся, что я смогу увидеть его лицо. Сомневается, удастся ли меня убить.

Неуверенность нападающего придает мне мужества. Я позволяю себе снова начать дышать. Вдох получается слишком глубоким и жадным, полным шипящих звуков. На мое счастье как раз в этот момент убийца поднимается с корточек и не замечает шума. Тень снова вырастает и худеет. На крыше раздается негромкий треск. Убийца шагает влево, тень приближается, нависая прямо надо мной. Опираясь рукой о стену, я всем телом наклоняюсь вправо. В эту же секунду сверху летит кирпич, ударяясь о стену в том месте, к которому только что прижималось мое бедро. Зажмурившись от грохота, я стою на одной ноге. Левая ступня прижимается к колену правой ноги, как будто прося защиты у своей более удачливой сестры.

Теперь нужно тихо опустить ногу и сделать шаг влево. Видимо, убийце все-таки удалось разглядеть мою тень, потому что после первого промаха он снова движется в правильном направлении. Еще сильнее вжавшись в кирпичную стену, я плавно отъезжаю в сторону. Локти саднеют, но сейчас не время обращать внимание на такие мелочи. На этот раз убийца не спешит бросать кирпич. Может, у него заканчивается запас оружия? Хорошо бы. Так и не отважившись на бросок, он снова идет влево. На улице становится настолько темно, что с каждой минутой все труднее разглядеть перемещение теней. Треск на крыше длится дольше, чем в прошлый раз. Как узнать, шел ли он все время влево, или после первого шага повернул в обратную сторону? Остается только верить собственному слуху.

Я отступаю вправо. Очередной кирпич приземляется прямо рядом со мной. В панике отпрыгиваю обратно. Следом летит еще один снаряд. Я ошиблась: убийца не бережет патроны, он прислушивается к каждому моему движению. На этот раз медленно и насколько возможно бесшумно ползу по стенке к левому краю. Судя по звуку, а точнее его отсутствию, убийца продолжает стоять на месте, пытаясь различить среди шелеста листьев на деревьях и пения птиц мои шаги.

В этот момент к звукам природы добавляется лишний, неестественный рев. Я оглядываюсь и замечаю приближающуюся машину. Фары сначала подсвечивают здание библиотеки слева, а затем свет медленно ползет вправо. Из-под ног на глазах выползает тень. Я глубоко вдыхаю и бросаюсь вбок. Что есть сил бегу из ловушки, в которую сама запрыгнула. Каблуки разъезжаются в стороны, скрежеща по плитке металлическими набойками. Вслед летят кирпичи и доски, что-то тяжелое попадает в спину. Вместо того чтобы упасть, в горячке я еще больше ускоряю темп и сворачиваю на тропинку. Нестройный ряд сосен пытается меня запутать, но я преодолеваю эту полосу препятствий. Прислонившись к самому толстому из стволов, съезжаю на землю и оглядываюсь. Надо убедиться, что убийца не побежал следом. От меня тянется дорожка из битых кирпичей, а за ней, на краю крыши, стоит он. В темноте не разглядеть, кто это. Издали виден только расплывчатый силуэт. Я не рискую приближаться, чтобы рассмотреть его. Человек разворачивается и уходит вглубь крыши, откуда не выглядывает даже тень.

Из груди вырывается вздох облегчения, но на душе становится еще тяжелее. Меня хотят убить. Кто? Скорее всего, мой собственный муж. Зачем? Чтобы я не пошла в полицию и не рассказала правду. Выходит, кто бы это ни был, я не виновата в смерти Кати! Убийца дождался, когда я ушла из дома, забрался внутрь и ударил ребенка по голове. Потом выследил меня на вокзале. Наверно, надеялся, что я уеду. Увидел меня на перроне и решил спихнуть на рельсы. Как страшно звучит! Потом он пошел за мной в ларек, оттуда к библиотеке и… Получается готовая версия преступления. Надо пойти в полицию и рассказать, как все произошло. Нет, Ира права, мне никто не поверит. Нужны доказательства.